Неточные совпадения
С печи
слезли грязная, морщинистая старуха и оборванный актер, усиленно старавшийся надеть пенсне с одним стеклом: другое было разбито, и он закрывал глаз, против которого не было стекла.
Варя. Петя, вот они, ваши калоши, возле чемодана. (Со
слезами.) И какие они у вас
грязные, старые…
Девочка отмалчивалась в счастливом случае или убегала от своей мучительницы со
слезами на глазах. Именно эти
слезы и нужны были Раисе Павловне: они точно успокаивали в ней того беса, который мучил ее. Каждая ленточка, каждый бантик, каждое
грязное пятно, не говоря уже о мужском костюме Луши, — все это доставляло Раисе Павловне обильный материал для самых тонких насмешек и сарказмов. Прозоров часто бывал свидетелем этой травли и относился к ней с своей обычной пассивностью.
Игнат смотрел на них, тихонько шевеля
грязными пальцами разутой ноги; мать, скрывая лицо, смоченное
слезами, подошла к нему с тазом воды, села на пол и протянула руки к его ноге — он быстро сунул ее под лавку, испуганно воскликнув...
Все было кончено, но Ромашов не чувствовал ожидаемого удовлетворения, и с души его не спала внезапно, как он раньше представлял себе,
грязная и грубая тяжесть. Нет, теперь он чувствовал, что поступил нехорошо, трусливо и неискренно, свалив всю нравственную вину на ограниченную и жалкую женщину, и воображал себе ее горечь, растерянность и бессильную злобу, воображал ее горькие
слезы и распухшие красные глаза там, в уборной.
По воскресеньям молодежь ходила на кулачные бои к лесным дворам за Петропавловским кладбищем, куда собирались драться против рабочих ассенизационного обоза и мужиков из окрестных деревень. Обоз ставил против города знаменитого бойца — мордвина, великана, с маленькой головой и больными глазами, всегда в
слезах. Вытирая
слезы грязным рукавом короткого кафтана, он стоял впереди своих, широко расставя ноги, и добродушно вызывал...
Три дня он нехотя и невесело барахтался в
грязном потоке незатейливого деревенского разгула, несколько раз плакал пьяными
слезами и кричал в изуродованное, двоившееся лицо Любови...
Она упала перед иконой и, проливая ручьи горьких
слез, приникла лицом к
грязному полу.
Испуганные долгим отсутствием отца и неподвижностью матери, они плакали, размазывая
слезы по лицу
грязными кулаками и обильно проливая их в закопченный чугунок.
Когда Нехлюдов сел опять на лавку, и в избе водворилось молчание, прерываемое только хныканьем бабы, снова удалившейся под полати и утиравшей там
слезы рукавом рубахи, молодой помещик понял, чтò значила для Чуриса и его жены разваливающаяся избёнка, обвалившийся колодезь с
грязной лужей, гниющие хлевушкѝ, сарайчики и треснувшие вётлы, видневшиеся перед кривым оконцем — и ему стало что-то тяжело, грустно, и чего-то совестно.
Низко наклонив голову и глядя в землю, он ходил со двора на двор и, постукивая палкой с железным концом, утирал
слёзы рукавом своих лохмотьев или концом
грязного мешка и, не умолкая, певуче, однотонно рассказывал своему помощнику...
И вот Фома остался один со связанными за спиной руками пред столом, покрытым
грязной посудой и разными остатками пира. Порой он медленно открывал тяжелые опухшие ресницы, и глаза его сквозь
слезы тускло и уныло смотрели на стол, где все было опрокинуто, разрушено…
Хватит, бывало, запевала, весь в поту и в пыли, заломив шапку на затылок, и сердце захолонет, и
слеза по пыльной щеке сбежит и
грязной каплей скатится на насквозь пропотевший ремень ранца… Да забывчивость-то не надолго… Запевала уже другую выводит...
Пародия была впервые полностью развернута в рецензии Добролюбова на комедии «Уголовное дело» и «Бедный чиновник»: «В настоящее время, когда в нашем отечестве поднято столько важных вопросов, когда на служение общественному благу вызываются все живые силы народа, когда все в России стремится к свету и гласности, — в настоящее время истинный патриот не может видеть без радостного трепета сердца и без благодарных
слез в очах, блистающих святым пламенем высокой любви к отечеству, — не может истинный патриот и ревнитель общего блага видеть равнодушно высокоблагородные исчадия граждан-литераторов с пламенником обличения, шествующих в мрачные углы и на
грязные лестницы низших судебных инстанций и сырых квартир мелких чиновников, с чистою, святою и плодотворною целию, — словом, энергического и правдивого обличения пробить грубую кору невежества и корысти, покрывающую в нашем отечестве жрецов правосудия, служащих в низших судебных инстанциях, осветить грозным факелом сатиры темные деяния волостных писарей, будочников, становых, магистратских секретарей и даже иногда отставных столоначальников палаты, пробудить в сих очерствевших и ожесточенных в заблуждении, но тем не менее не вполне утративших свою человеческую природу существах горестное сознание своих пороков и слезное в них раскаяние, чтобы таким образом содействовать общему великому делу народного преуспеяния, совершающегося столь видимо и быстро во всех концах нашего обширного отечества, нашей родной Руси, которая, по глубоко знаменательному и прекрасному выражению нашей летописи, этого превосходного литературного памятника, исследованного г. Сухомлиновым, — велика и обильна, и чтобы доказать, что и молодая литература наша, этот великий двигатель общественного развития, не остается праздною зрительницею народного движения в настоящее время, когда в нашем отечестве возбуждено столько важных вопросов, когда все живые силы народа вызваны на служение общественному благу, когда все в России неудержимо стремится к свету и гласности» («Современник», 1858, № XII).
Отец Андроник тяжело
слез с лошади, вытер
грязные сапоги самым тщательным образом о траву и вошел в избу с строгим выражением на лице, какого я никогда не замечал у него; он благословил Александру Васильевну широким крестом и сказал ей несколько слов в утешение.
— Батюшка! Батюшка!.. не погуби! — твердила она, рыдая и орошая
грязный пол и сапоги управляющего потоками
слез. — Не погуби… нас… сирот горемычных…
Он плакал, и так как ему было стыдно
слез, он как-то рычал, чтобы не рыдать. Он спрятал голову в колени и плакал, вытирая глаза о свои
грязные тиковые штаны.
Он поднял голову, оглянулся, и мне ясно видно стало, что лицо у него в
слезах. Вот он вытер их обеими руками, — жестом обиженного ребенка, — отошел прочь, выдернул из бочки клок соломы, воротился, присел на корточки и стал отирать соломой
грязное рыло борова, но тотчас же швырнул солому прочь, встал и начал медленно ходить вокруг свиней.
Слезы ручьями струились между сухощавыми,
грязными ее пальцами.
Сам плачу, сморкаюсь,
слезы у меня и из глаз и из носу текут, трясусь весь, рассказываю красивой образованной даме самые
грязные ужасы — уж, кажется, всю душу вывернул наизнанку!
Когда батюшка мой заложил пегую лошадку нашу в телегу, чтобы отвезти меня, Левка пришел опять к плетню, он не совался вперед, а, прислонившись к верее, обтирал по временам
грязным спущенным рукавом рубашки
слезы.
Словно у монашенки! — говорил он, а потом сразу заплакал, и по длинным, перекосившимся усам его катились большие светлые
слезы и капали на красное сукно номерного
грязного стола.
Аграфена меня не замечала: она стала возле Васёнки, послюнила пальцы и этими пальцами разгладила ей на лобике ее льняные волоса, потом вдруг икнула, опустилась на лавку, и у нее полились
слезы; но это было недолго: она вытерла лицо
грязной тряпкой и подошла к стоявшей в углу коробье.
Облокотясь на стол и припав рукою к щеке, тихими
слезами плакала Пелагея Филиппьевна, когда, исправивши свои дела, воротился в избу Герасим. Трое большеньких мальчиков молча стояли у печки, в грустном молчанье глядя на грустную мать. Четвертый забился в углу коника за наваленный там всякого рода подранный и поломанный хлам. Младший сынок с двумя крошечными сестренками возился под лавкой. Приукутанный в
грязные отрепья, грудной ребенок спал в лубочной вонючей зыбке, подвешенной к оцепу.
И Митька заревел в голос, вытирая
слезы грязными кулачками.
Ночь была темная, теплая, осенняя. Шел дождик уже четвертый день. Два раза переменив лошадей и в полтора часа проскакав 30 верст по
грязной вязкой дороге, Болховитинов во втором часу ночи был в Леташевке.
Слезши у избы, на плетневом заборе которой была вывеска: «Главный Штаб», и бросив лошадь, он вошел в темные сени.
Подставив ухо, он бережно ловил каждое слово попа и задолго начинал двигать колючим подбородком; и уходила куда-то одинокая и
грязная старость, и уходила вся неудачная, тоскливая жизнь, — а то, что являлось на смену, было необычно и радостно до
слез.